Когда их тройка проносилась по дорогам, не было человека, который не проводил бы взглядом и не оценил бы такое изящество и грациозность. И более всего каждый отмечал коня в центре, его стать, красоту, его энергию и силу.

Но Вихрю этого было мало, ему хотелось самостоятельности, раскрытия. А упряжь мешала ему, сковывала. Его перевели в другую область, теперь он возил бричку. Но его манера езды стала еще более раскованной, и бричку порой заносило, так что и эта сфера деятельности стала ему тесна.

И стал наш Вихрь совсем независимым! Даже обуздать его уже никто не желал, больно это рискованно. А Вихрь носился по полям, выделывал такие удивительные пируэты, люди приходили понаслаждаться такой красотой и изяществом движений. Грива развевалась по ветру, тело играло мышцами, из-под копыт летели искры земли и травы. Такая сила, мощь сквозила в каждом движении. Захватывало дух. Но вот подойти к конику никто решался. Уж больно норовитым прослыл наш Вихрь. А ему и радостно, что больше никто не тянул его, не ограничивал, не надевал на него эти сковывающие снаряжения.

Коник привык к восхищенным взглядам и прицокиваниям, но это особо его не трогало. Ему нравилось само движение, сам процесс.

Но стал наш Вихрь замечать, что когда он отдыхал в стойле, рядом садилась девочка. Иногда она просто тихо сидела, и изредка смотрела на коника, иногда она что-то ласково говорила ему, или рассказывала свои истории. Она не мешала, и Вихрь не обращал внимания на эту странную девчушку. А она изо дня в день приходила, садилась рядом со стойлом и вела тихую беседу. Но однажды девочка не пришла… Вихрь заметил это сразу, но не придал значения. Но девочка не пришла, ни на следующий день, ни через день. И Вихрь начал тосковать. Ему уже не хотелось бегать по полю, и люди только зря приходили, чтобы насладиться этим зрелищем. Коник ходил опустив голову, и также печально следовал назад в стойло.

Так прошло много времени. Вихрь стал плохо есть, плохо спать. Он очень тосковал.

И вдруг, он услышал шаги. Несмотря на множество различных звуков, он слышал и чувствовал только эти шаги, такие знакомые, такие родные! Это была Его Девочка! Она радостно кинулась навстречу устремившемуся к ней конику, и несмотря на строгое предостережение взрослых не прикасаться к коню, обхватила его шею ладошками. Какое же он почувствовал блаженство! От ее прикосновения все его тело задрожало и его накрыло теплой волной. И больше всего на свете Вихрю захотелось, чтобы Девочка была рядом. И если бы она шла, коснувшись его плеча, не было бы ничего приятней идти так с ней, и чувствовать себя в тандеме. Он готов был носить ее верхом, или в бричке, да хоть запряженным в тройку, если ей захотелось бы прокатиться в санях. Лишь бы чувствовать ее близость, и понимать, что ей хорошо. Их как будто связало невидимой нитью. Он чувствовал ее как себя, и всю свою силу и мощь посвящал Своей Девочке.